Наступление моря [Нашествие моря] - Жюль Верн

— К каким же заключениям приходите вы по поводу их отсутствия?

— Да ни к каким, — сознался инженер, — разве только какой-нибудь несчастный случай задержал их на главной верфи на противоположном конце канала.

— Скоро все это разъяснится, — сказал капитан Ар-дитан.

— Может быть… Во всяком случае, это очень досадно и тревожно.

— Не проехать ли нам немного вперед, — предложил капитан Ардиган, — пока раскидывают лагерь?

— Охотно, — отвечал Шаллер.

Позвали старшего вахмистра и приказали ему устроить привал на ночь вблизи пальм у опушки канала. У подножия их журчал ручеек. Не было недостатка ни в воде, ни в пастбище, а что касается провизии, то последнюю не предстояло затруднений возобновить в одном из оазисов в Аслудже.

Николь тотчас же исполнил распоряжения капитана, и спахисы расположились на привал, не преминув принять все обычные в подобных случаях меры предосторожности. Пользуясь оставшимся до наступления сумерек часом, Шаллер и оба офицера направились вдоль северного берега, рассчитывая пройти около километра.

Во время этой прогулки инженер удостоверился в совершенной отделке выемки, сделанной в этом месте, и вполне удовлетворительном состоянии работ. Полотно выемок, вырытых между шоттами, свободно могло пропускать водяные массы из Рарзы, после того как в последний проведена будет вода из залива, и уклон вполне соответствовал проекту.

Насколько человеческий глаз был способен объять пространство по направлению к Эль-Аслудже, вся эта часть канала представлялась безлюдной. По этой причине, желая вернуться обратно до наступления ночи, инженер, капитан Ардиган и лейтенант Вильетт направились к месту привала.

Палатка была уже раскинута, и Франсуа прислуживал им со свойственной ему корректностью. Приняты были надлежащие меры для ночной охраны, и оставалось лишь путем укрепляющего сна восстановить силы для предстоящих переходов.

Но если Шаллер и оба офицера никого не заметили в продолжение произведенной ими прогулки и вторая часть канала показалась им безлюдной, то они сильно ошибались.

Офицеры и Шаллер были замечены двумя людьми, притаившимися за густыми зарослями в расщелине дюн.

Несомненно, будь с ними собака, она почуяла бы присутствие людей, так тщательно притаившихся. Наблюдая за прогулкой этих трех чужеземцев с расстояния приблизительно около пятидесяти шагов, их удалось хорошо разглядеть прятавшимся. С наступлением темноты эти люди отважились продвинуться ближе к месту привала.

Само собой разумеется, при их приближении Куп-а-Кер проявил некоторые признаки беспокойства и залаял. Успокоенный, однако, старшим вахмистром, выглянувшим из палатки, пес улегся у ног своего хозяина.

Незнакомцы остановились сначала у лесной опушки. В восемь часов вечера было уже темно — сумерки коротки в этих широтах. Не могло быть сомнения в том, что оба они имели намерение как можно ближе наблюдать за отрядом, расположившимся на отдых у входа во второй канал. С какой целью появились они, и кто руководил их действиями? Сколько людей было в отряде и какое имущество, перевозимое в Мельрир, охраняли они? Вот что желали узнать незнакомцы.

Выйдя из леса, незнакомцы передвигались от одного дерева к другому ползком. Им удалось в темноте разглядеть палатки, раскинутые у входа в лесок, а также пасущихся на лугу коней. Встревоженные ворчанием собаки, они повернули обратно к дюнам, не возбудив своим присутствием ни малейшего подозрения в лагере. Уверенные в том, что их никто не подслушает, они заговорили:

— Итак, это, наверное, он, капитан Ардиган?

— Да, он!.. Тот самый, которому удалось захватить в плен Хаджара.

— А с ним тот же офицер, который был и тогда?

— Да, поручик. Я их обоих узнал.

— Так же, как и они, наверное, узнали бы тебя?

— А тебя? Они никогда с тобой не встречались?

— Никогда!

— Прекрасно! Коли так, дело, пожалуй, удастся. Вот случай, которым необходимо воспользоваться… и который в другой раз уже не повторится.

— А если капитан и поручик попадут в руки Хаджара?

— Им, я думаю, не удастся бежать, как это удалось Хаджару.

— Их было всего трое, когда мы заметили их, — продолжал один из туземцев.

— Да… Ну, да и тех немного, которые там стояли лагерем, — отозвался другой.

— Кто же третий? Он не офицер.

— Нет… Вероятно, инженер какой-нибудь из их проклятого общества! Он прибыл со своим конвоем для нового обследования работ канала, прежде чем в него пущена будет вода. Направляются они к Мельриру, и когда прибудут к шотту и увидят…

— Что им не удастся обводнить его, — воскликнул наиболее горячий из двоих, — и что Сахарского моря никогда не будет; они остановятся, далее не пойдут, и тогда несколько сотен преданных туарегов!..

— Но каким образом предупредить их, чтобы они могли заблаговременно сюда подоспеть?

— Оазис Зенфиг отсюда всего на расстоянии двадцати миль, а если отряд останется на день в Мельрире, то можно будет его там задержать еще на несколько дней.

— Это можно сделать и сейчас.

— А если они намерены выжидать, чтобы воды залива разлились по шотту, то лучше для них заняться тотчас же рытьем могил для себя, потому что все они будут убиты ранее появления воды! Идем, Гарриг!

— Пойдем, Сохар.

Это были два туарега, принимавшие участие в побеге Хаджара: Гарриг, устроивший все дело по соглашению с левантинцем, и Сохар — брат вождя туарегов. Поднявшись с места, они быстро скрылись по направлению Мельрира.

На следующий день, за час до восхода, капитан Ардиган скомандовал к выступлению. Кони были уже оседланы и маленький отряд снова пустился в путь по северному берегу канала в обычном порядке.

Франсуа, свеже и гладко выбритый, занимал свое обычное место во главе обоза, а так как унтер-офицер Писташ верхом следовал около него, то между ними всегда завязывалась беседа.

— Как поживаете сегодня, господин Франсуа? — спрашивал Писташ со свойственным ему всегда хорошим расположением духа.

— Превосходно, — отвечал важный слуга Шаллера.

— Наша поездка не кажется вам слишком скучной и утомительной?

— Нет, унтер-офицер, это прогулка по любопытному краю.

— Как изменится этот шотт после обводнения!

— Да, сильно изменится, — отвечал Франсуа размеренным и наставительным тоном. Уж конечно, не этот аккуратный и методичный человек стал бы проглатывать слова. Наоборот, он смаковал и наслаждался, произнося их, как истый гурман, когда сосет вкусную конфетку.

— И когда я подумаю, — продолжал Писташ, что на том месте, по которому ступают наши кони, будут плавать рыбы, корабли…